Тернистый путь к шахаде. Часть 2 (№2182)

Перед тем, как продолжить рассказ, хочу предупредить, что единственная причина, по которой я решил написать данную серию статей, это желание сохранить и донести до мусульман некоторые эпизоды из истории людей, отдавших свои жизни на пути Аллаха. И  надеюсь, что эти реальные рассказы о наших современниках будут полезны.

Также особо хочу подчеркнуть, что не претендую на какой-то особый статус из-за моих близких отношений с описываемыми людьми. Думаю, что важно сделать это предупреждение, потому что часто люди бывают высокого мнения о тех, кто этого не заслуживает. Возможно, именно это меня и сдерживало до сих пор. Очень важно помнить, что родство и дружба с выдающимися людьми не делает человека героем, как сказал посланник Аллаха, صلى الله عليه وسلم: “Тому, кого станут задерживать дела его, происхождение его не поможет двигаться быстрее”.

Селим Арсанукаев

…Как-то раз, перед самым началом второй войны, Абду-ль-Вахид приехал ко мне и мы беседовали. Абду-ль-Вахид говорил, что ему очень хочется встретить братьев, которые уже опередили нас и покинули этот мир.

Вообще, воспоминания о братьях, которые пали на пути Аллаха взращивают в сердце человека особенные чувства. Это является своеобразным бальзамом на душу. Преданность этих людей Аллаху возвращает тебя к реальности, к настоящему смыслу жизни. Тогда я сказал Абду-ль-Вахиду, что торопиться не надо, что Хаттаб говорил то, что нужны муджахеды, а не шахиды, что мы должны довести до людей религию Аллаха. Смысл слов в общем-то, правильный. Однако Абду-ль-Вахид мне тогда ответил вот как:

“Послушай, брат! Мы не должны думать, что это мы, несём и охраняем эту религию. Эту религию охраняет Аллах, и начинает и завершает Аллах. Мы иногда забываемся и начинаем думать, что от нас что то зависит. Хвала Аллаху, что это не зависит от нас! Ислам был на земле до нас и будет после нас. Нам же дана возможность сделать хоть что-то для этой религии, чтобы получить награду от Всевышнего Аллаха. Если мы не будем стараться на пути Аллаха, то религия Аллаха не потерпит убытка, а потерпим убыток мы. Ведь всё уже предопределено, и Аллах обещал довести свет Своей религии до совершенства, даже если это противно неверным и многобожникам. Для нас же главное стремиться к Аллаху и к Его милости. Если же мы не воспользуемся данным нам шансом, Аллах его просто отдаст другим. И другие найдутся. Ведь обещание Аллаха никто не может изменить!”

Потом мы говорили о шахидах и о их высоких степенях в Судный День и в раю. Конечно же то, что говорил он, было убедительнее. В этом отличие людей, которые действуют на пути Аллаха жертвуя самым дорогим, своими душами, от других. Эти люди, возможно, не знают, например, многочисленные цепочки передатчиков хадисов. Им достаточно, что хадис признан достоверным, и он запечатывается в их душах. Поистине, вера, она в сердцах. Хадисы, передаваемые их устами часто звучат убедительней, чем часовые лекции какого-нибудь другого, более знающего человека. Да вознаградит Аллах шахадой Абду-ль-Вахида.

Также скажу, что мы никого не идеализируем и говорим: будем считать его праведным и мы не очищаем перед Аллахом никого. Братья, которые имеют опыт, понимают, какие это важные слова.

*****

Героя нашего следующего повествования звали Муса Плиев. Сам он был из Пригородного района Ингушетии. после того как окончилась первая война, он поехал в Чечню и остался там в джамаате. Он был в группе Абдуль-Вахида.

Когда начинаешь описывать братьев, которые стали шахидами, замечаешь, что повторяешься, поскольку у этих братьев очень много схожих качеств. Они очень похожи друг на друга. Как сказал посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) говорил: «Души подобны воинам! Те из них, которые узнают друг друга (из-за сходства в характере), объединяются, а те, которые друг друга не узнают (из-за различий в характере), расходятся». (Аль-Бухари 3336, Муслим 2638).

Муса был крепко сложенным человеком, при этом невероятно добрым по отношению к мусульманам и  жестким к кафирам. Я запомнил его очень позитивным человеком.

Не буду рассказывать подробно его биографию, но хочу остановиться на последнем промежутке его жизни в этом мире.

За некоторое время до выхода из Грозного 31 января 2000 года, войска кафиров зажали город уже практически со всех сторон, и возможность передвижения была очень ограничена.

Организованный в бомбоубежище военный госпиталь был переполнен тяжелораненными, многие из которых умирали там же. Везде была кровь. Снова и снова заносили всё новых раненных. Это была картина, лишенная всякой романтики. Я провел там некоторое время с братом, которого звали Мухаммад-Башир. Он был ранен в голову и потерял сознание. Мы до последнего надеялись, что он придет в себя, однако этого не случилось, и Аллах забрал его душу. Затем мы его похоронили в парке Кирова. Для многих шахидов это стало первым местом захоронения.

Когда в подразделении, в котором я находился, практически никого не осталось – многие стали шахидами, а другие были ранены и вывезены – мне пришлось присоединиться к другой группе. Там я встретил старых знакомых в том числе и Мусу. Муса тоже пришел в эту группу после того как его напарник – Ахмад, стал шахидом за несколько дней до этого. Надо отметить что Муса и Ахмад были знакомы давно и они были очень дружны. Ахмада я знал тоже, но не так, как Мусу. Могу сказать лишь что он был очень серьёзным, немногословным и хорошим братом. Когда Ахмад стал шахидом, было видно, что Муса чуствовал себя так, как будто он лишился правой руки. Сначала пострадал их уазик, на котором их можно было часто раньше увидеть. Не удивляйтесь, что я отдельно упоминаю их машину уаз. Люди которые их помнят, знают какую большую роль сыграла эта машина в деле ислама. Затем, в неравном бою, Ахмад стал шахидом и как логическое завершение Муса должен был быть следующим. Довольно часто так бывает, что близкие друзья становятся шахидами в короткий срок друг от друга. Конечно, это не условие, просто такое часто наблюдалось. За несколько дней до выхода из Грозного, мы сидели с ним и разговаривали. И он мне сказал, что попросил Ахмада, что если тот станет шахидом и ему будет позволено заступиться за него, то пускай это сделает.

Я посмотрел на Мусу и увидел явно, очень ясно, не в переносном смысле, свет, который исходил от его лица. Я сказал ему: “Муса! Мне не нравится твой взгляд. По моему ты смотришь уже туда”. Он решил мне подарить тюбетейку и я сказал ему: “Муса! Я беру у тебя эту вещь в качестве подарка, не потому что в ней нуждаюсь, но потому что вижу, что твои глаза смотрят уже в тот мир”. И я его попросил о том, о чем он попросил Ахмада.

Не хочу выставлять себя ясновидящим, упаси Аллах, но это предчувствие было настолько явным, что я  мысленно попрощался с ним и мне стало грустно. Через несколько дней начался выход из Грозного.

После того как мы вышли из города, нам пришлось проходить минное поле под шквальным огонём из разнокалиберного оружия. Многие не понимали, что происходит. Понятно было одно. Нас обстреливали с двух сторон, поэтому было море трупов и раненных. Но рассказ сейчас не об этом. В последующих историях мы не раз вернемся к этому переходу через минное поле, если пожелает Аллах, так как многим героям нашего повествования пришлось побывать там или остаться. А пока перенесемся сразу в село Алхан-Кала, в котором мы оказались на следующее утро.

Российские войска начали массированный обстрел, в том числе из “Града”. Много людей было убито снова. Я зашел в один из домов и тут я  увидел Мусу, в последний раз в этой жизни. Муса был тяжело ранен, его живот весь распороло и кишки вываливались наружу. Спина тоже была в крови. Два муджахида его усаживали на санки и собирали его кишки обратно, и он при этом был еще живой. Было видно, насколько ему больно. От боли у него закатывались глаза. И несмотря на это, он произносил слова шахады, а также говорил: “О Аллах! Я люблю Тебя, нет мощи и силы, кроме как у Тебя”. Он произносил эти слова много раз, несмотря на сильнейшую боль, которую испытывал. И еще говорил: “Наверное, Аллах сильно меня очищает” и снова “لَا إِلَـٰهَ إِلَّا اللَّـهُ” . Затем его увезли на санках. Это были последние моменты его жизни. О Аллах! Прими его шахаду и увеличь его награду!

Это действительно стойкое, мужественное принятие смерти. Это действительно мученическая смерть, и смеем надеяться, ради Аллаха, потому что последние его слова были обращены к Аллаху. Его предсмертное поведение является знамением для тех, кто способен понимать.

Мы видим, что путь к шахаде не такой уж и лёгкий. Он действительно тернистый для искренних рабов Аллаха. Потому как, чем больше у человека иман, тем тяжелее ниспосланные ему испытания. И если человек искренне стремится к шахаде, он должен быть готов пройти через эти испытания. Ведь не просто так павших на пути Аллаха называют “шахид”, что означает “засвидетельствовавший истинность своей веры”. Проблема многих из нас в том, что хоть словесно мы и просим о шахаде на пути Аллаха, мы хотим чтобы это произошло безболезненно и без большого страха. А ведь чтобы стать шахидом на пути Аллаха, то как минимум нужно умереть. Боль и мучения человека в следующей жизни без всякого сомнения могут быть больше чем страдания в этом мире. И тот, кто не заключил договора с Аллахом в этой жизни, лишает себя великого блага и безопасности в другом.

Продолжение следует

Селим Арсанукаев

ИА «ХУНАФА»

الحنفــاء

https://hunafa.com/2012/10/10/ternisty-j-put-k-shahade-chast-2/
https://hunafa.com/?p=11398