Ваня. Записки подельника (№2262)
«Ты... Ты из какого-то другого материала сделан. Ты гораздо больше, чем я, готов к такой вот херне. Я это понял, когда ты говорил мне по телефону, что Вани больше нет», – примерно такие слова сказал мне хороший молодой камрад в рамках одной беседы. Мы стояли на платформе метро, металлические поезда сновали по металлическим рельсам. Металлические тиски сжали мое нутро. Но, в общем, молодой камрад прав – я действительно готов к такой вот херне.
Со смертью Вани я морально оказался в четвертом десятке, хотя тридцатник мне будет не завтра. «Двадцатые» годы моей жизни прошли в скинхедовско-кажуальном угаре, дополненном анархо-коммунистическим идейным багажом. Через все эти годы я шел плечом к плечу с двумя парнями. Один из них давно отписался, и его сейчас больше интересуют темы вроде жены/любовницы/ребенка/тачки. Вторым товарищем был Ваня. Если буду жив, здоров и на свободе, четвертый десяток тоже планирую не скучным. Но всё уже будет не то и не так.
*****
Познакомились мы в 2004 году. Я находился в поиске новых товарищей для занятий starim dobrim ultra-nasiliem. Уже почти год как тусовка вокруг ФК «Мосэнерго» развалилась, и ничего толком не происходило. Практически не было рядом стоящих людей. Тогда считалось нужным собирать тусы по десять, двадцать, тридцать человек, чтобы нормально избивать противника.
А кто был вокруг? В основном бестолковые дети с форума antifa.ru, даже какие-то совсем дураки из молодежного «Яблока». Действительно качественным человеком с antifa.ru тогда оказался лишь Джей (которому посвящен альбом «Проверочной линейки»). Но нет таких крепостей, которые не взяло бы упорство. Дураки отсеивались, нормальные люди не терялись. И вот, набралась туса человек так в двадцать, которая могла уже действовать. Там был ряд известных персонажей – DJ Stalingrad, Федяй, Ваня. Уже позже появился Шкобарь (впервые я с ним познакомился в мосэнерговские времена, но потом он выпал из антифы, попробовав построить карьеру среди хулиганов «Спартака»), ещё позже пришел Тигран (которому минировали квартиру) и Илья Джапаридзе. Ну, конечно, и другие яркие люди были. Но Лошак прав – про мертвых (или дико спаленных) антифа проще писать, чем про живых.
До знакомства с нами Ваня тоже дрался с бонами на панк-концертах. Как и Джей дрался вместе со своими товарищами-рэперами, причем не в рамках White Smoke Clan. Тогда, в середине 2000-х, антифа в Москве были в явном меньшинстве. Не существовало никаких четких способов с ними познакомиться. Но если ты начинал валить бонов, всегда находились какие-то общие знакомые, которые связывали тебя с коллегами по ремеслу.
Так к нам вписался и Ваня. Первая его мутка с нами была провальной. По приглашению малолетних дураков где-то пятнашка наших поперлась в военный городок Заря в Подмосковье. И там нарвалась на в разы превосходящий объединенный состав местных бонов, футбольных хулиганов и гопарей, решивших «встать за район». Меня пронесло – я туда не поехал. Учитывая, что наши ещё и махали арматурой, загадка, почему никого не прибили, и наши отделались лишь парой сотрясений. Ваню это приключение не обломало, и он начал появляться.
*****
Мы нападали пару-тройку раз в месяц. В середине нулевых в Москве вполне были места (известные лавочки в парках, вестибюли станций метро), куда можно было приехать и найти бонов. Проходило немало и (около)правых концертов. С некоторыми было удобно – там любой выходящий из зала мог сойти за мишень, с другими концертами приходилось быть аккуратными – правые составляли 20-30% посетителей. Тогда травматов практически не было, и только появлялась культура ношения ножей. Соответственно, дрались в основном без оружия, иногда применялся газ, иногда бутылки из под пива и арматура.
Эта относительная безопасность вела к большему раздолью: драк вообще было больше, чем сейчас, они часто случались в общественных местах, в том числе и под камерами. Сейчас, например, я бы не очень хотел нападать на бона в едущем вагоне метро: если он достанет нож, его очень вероятно придется убивать, и с большим риском спалиться, если не прямо попасться на ближайшей платформе. А раньше лупцевать бончика в едущем поезде было в порядке вещей: между станциями московского метро поезд едет примерно боксерский раунд, и на ближайшей станции ты удалялся с места событий слегка вспотевшим.
Некоторые боны получили вполне серьезные травмы после встречи с нами. Хотя несколько раз менты ловили от одного до нескольких наших на местах таких драк, обходилось без уголовок. Во многом, в общем-то, везло (в тех случаях, когда народ принимали, бонов не особо успевали помять). С другой стороны, слово «антифа» знали только в ФСБ, и некоторые продвинутые менты, в основном молодые. У ментов не было плана по поимке экстремистов, так что в их головах срабатывали пацанские ментальные установки: типа у парней может быть повод подраться, и если нет трупов и инвалидностей, разбираться, почему произошла драка, не стоит.
Эти драки мы не пиарили, но они получали большой резонанс и среди фашиков, и среди «неформальной» молодежи. Боны безуспешно пытались нас найти, при этом окучивая случайных нефоров. Позже, например, я познакомился с одним рашом. Он рассказывал историю того, как стал анархо-скинхедом: шел парень по улице в майке с Егором Летовым. Его избили фашики, приговаривая, что он – редскин. Парню стало интересно, а что же такое «редскин»? Он посмотрел в интернете и решил, что редскин – это круто! Типичная история.
Отдельно стоит рассказать о т.н. «ОБ46», проекте, в результате которого бонам удалось избить и заснять на видео покойных Ваню и Федю, а также Шкобаря и ещё одного парня. Кадры этих съемок, обычно не к месту, часто показывают в передачах о бонах или антифе. ОБ46 начали пиарится в сети больше чем за полгода до успешной съемки. Они создали сайтик и писали довольно глупые вещи, но в антифа-стиле. С ними вступили в переписку, в ходе которой градус глупости с их стороны вырос ещё больше.
Я думал, это не фашики, а менты с Петровки, и уговаривал всех не иметь с ними дело. Но четвертый фигурант видео решил, что это всё-таки нормальные парни, которые пишут глупости по незнанию. Он один раз нас чуть не подставил. Тогда проходили наци-языческие музыкальные фестивали под названием «Колояр». После многих таких фестивалей мы кому-нибудь нахлобучивали. Организаторам стало ясно, что их посетителей обижают, и они решили защищаться.
На очередной фест (он проходил рядом с метро «Октябрьское поле») они договорились с местными ментами об усиленном патрулировании окрестностей. Мы же решили, что это «не по понятиям», и тоже сменили тактику. На фесте должна была играть группа «Темнозорь». Мы нашли замечательную цитату из её текстов: «Но вижу я, придет тот час, когда кресты сгорят, когда в церквах своих попам пощады не видать, когда здесь снова запоют богам Руси хвалу, и плюнут в лживые глаза распятому жиду». Мы начали пиарить в интернете, что такая вот группа хочет выступать. Пиар вызвал резонанс, даже какие-то депутаты согласились делать запрос.
Оставалось только их обзвонить, но Шкобарь резонно заметил, что с этим пиаром мы подраться не сможем. Все согласились, депутатов не дергали. Помимо ментов, на концерт приехало человек 100 бонов из их ведущих бригад, желая нас найти. Но мы (собралось человек двадцать) всех обхитрили и привалили группу посетителей концерта, наша атака вызвала резонанс. Так вот, ни с кем не посоветовавшись, этот самый «четвертый персонаж видео» встречался с представителями якобы ОБ46 примерно за час до нашей мутки, и сказал им: «Вот мы сейчас прыгать будем, берите своих людей, приезжайте!» Но фашиковские разведчики струхнули, и не узнали место нашего сбора. Так что от ОБ46 боны получили гораздо меньше дивидендов, чем могли бы.
Мы организовывали концерты. Это сейчас, по сути, большинство рэп, панк, ска, хардкор и т.д. концертов более-менее антифашистские. Тогда же антифа-сцена была жесткой подпольной маргинальщиной. Концерты обычно организовывал DJ Сталинград. Снимались районные клубики, в которых в более кассовое время проходили быдло-дискачи. Аппарат ужасный, места сбора на концерт – шифрованные. Первый концерт такого рода был вообще выше всяких похвал. Выступали No Heads и Klowns. В маленькую репетиционную базу в центре Москвы набилось человек шестьдесят. Хозяин заведения прочухал тему, и начал бычить, что он крутой, у него здесь «Коррорзия металла» репетирует, а мы у него, не спросившись, концерт затеяли. DJ Сталинград не растерялся, подпряг какие-то свои контакты, и поехали мы на метро «Водный стадион», где через полтора часа сейшен продолжился на совковом аппарате в непонятном учреждении в зале для балета.
*****
Антифа появилась в России, в отличие от ряда западных стран, вокруг узкой темы самоорганизации нефоров против боновского беспредела на различных тусовках. В антифу было вложено изначально не так много сил, но расти в какой-то момент движ стал как снежный ком.
И в нашей тусе тоже в определенный момент появилось понимание, что наш человеческий ресурс – это уже не 20 щщей, а, по большому счету, под стольник. Надо было решать, как действовать в условиях роста. Я считал, что нужно разбиться на группы человек по 10-20, и как можно больше их профессионализировать, терроризировать бонов так, чтобы не мозолить глаза ментам. Шко, Федяй, Сталинград – наоборот, что круто устраивать большие резонансные драки. Появились конфликты, некоторая неприязнь к друг другу – первый раз я пожал руку Федяю, после перерыва в несколько лет, за полгода до того, как его зарезали.
Ваня сомневался, как действовать, но во многом склонялся к моему варианту. Но тут на него напали в подъезде – разбили голову битой, истыкали наточенной отверткой лицо и шею. Ваня оказался на больничном на пять месяцев! (Восстановление здоровья до боевых кондиций, конечно, заняло больше времени).
Возобладал шоу-вариант. Собирали от 30 до 110 человек (столько было, когда нападали на околоправый концерт в клубе «Точка»). С бутылками, арматурой, фаерами атаковали разные концерты и националистические политические мероприятия. Продолжалось это годика полтора, таких муток было десятка, наверное, тоже полтора. Они живо обсуждались в прессе и на форумах. Я был противником таких действий - слишком большой и неоправданный был риск, и поддерживал с их организаторами достаточно прохладные отношения.
Не хочу выносить говно за ворота, так что лишь скажу, что вокруг формации, мутившей эти действа, чем дальше, тем больше стало возникать много мало вменяемой ерунды. Начали появляться люди, желавшие валить бонов, но не вместе с «Основой». Да и вообще людей стало ещё на порядок больше, уже не было никакой возможности их всех строить в один моб. А тут ещё история с запросом депутата Алксниса и уголовным делом против некой «организованной группы, устраивающей массовые беспорядки». Это сильно ограничило деятельность «Основы», хотя я не до конца понимаю, почему тогда их не посадили. То ли менты поленились, то ли идейно было неудобно организовывать процесс над антифашистами в «стране, победившей фашизм», при том, что менты тогда ещё придерживались телеги, что фашизма у нас нет, так, молодежь иногда хулиганит.
*****
Ваня выздоровел более-менее, и вокруг него образовалась группа. Позже то ли боны, то ли петровские опера назвали её «Бандой Костолома». «Основа» восприняла инициативу отрицательно, первые полгода отношение с нами были достаточно прохладными. Мы могли собирать от 15 до 30 человек от 16 до 25 лет разной боевой кондиции. Периодически действовали вместе с другими группами. Был отряд скаутш – щупленьких девушек лет 16-19. Почти все они обзавелись парнями из среды тех, для кого они отслеживали перемещения врагов. Пара этих девочек, правда, нашла парней среди правых, и это был провал – естественно, их отписали, но знали они несколько больше, чем следовало бы.
Ваня организовывал спортивную подготовку. Сначала это была адская качалка на окраине Москвы. С ржавеньким железом, грушей, без душа. Она выглядела реально как спортзалы в фильмах «Ромпер Стомпер» и «Россия88». Потом качалка обломалась, какое-то время мы снимали уже более приличный зал, без железа, но с душем и матами, Ваня обучал там парней броскам из самбо. Ещё мы ходили в лес, где били друг другу пачки в боксерских перчатках, называя действо «Бойцовским клубом», позже название сократилось до БК. «Бэка» – сейчас это уже почти самостоятельное слово в лингвистическом багаже российских антифа.
Было много драк. Мне больше всего понравился эпизод, когда мы катались по метро вокруг очередного «Русского марша». В вагон заходит чудовищного вида группа молодых людей, по-идиотски увешанная имперской символикой. Особенно один выделялся – весь в черном, в черных гавнодавах, в черной маске и с имперским флагом на рукаве. Новые пассажиры огляделись, и один из них говорит: «А давайте устроим «белый вагон»! Вот тут и наши стоят!» Мы давимся от смеха. «А вдруг это антифа?» – предположил другой юный патриот. На этих словах двери закрылись. Далее имперцы летали из угла в угол вагона, мы, чуть не попав на ментов, отписались. Мне кажется, мы исполнили волю Провидения: если бы эти дураки в таком виде избили бы какого-нибудь «нерусского», их наверняка поймали бы, и прямо из метро повезли на Колыму. А так – сколько-то зубиков, столько-то сотрясов – зато на свободе!
*****
Постепенно шла эскалация насилия. Смерть Тимура Качаравы была политическим событием. Саши Рюхина – тоже. Да даже избиение фашистами арматурой возвращавшихся с концерта музыкантов в подмосковной электричке (басист группы «Шлюз» тогда попал в реанимацию) воспринималось как безумие и ужас. Но, на самом деле, ничего удивительного в этой эскалации нет. Почки и ребра ни у кого не казенные. Хотя бы нож в кармане – в принципе, какая-то гарантия их сохранности. А когда становится понятно, что у того, на кого хочешь напасать, в кармане нож, сам, наверное, тоже не нападешь без оружия.
Вот, например, отлавливали мы как-то фашиков рядом с мероприятием Национал-Социалистического Общества (его членов позже по судам затаскали по чудовищным делам с кучей трупов). Нас человек двадцать, дело в центре Москвы, идем, растянувшись по улице. Вижу двух крупных бончиков, они от меня в метрах пятнадцати, на них прыгают те наши, кто был ближе, один их заливает газом, второй стреляет в головы из пневматического пистолета.
Тут крик: «У него нож!» Бросаюсь туда, у меня автоматически тоже в руке из кармана появился нож. Один бончик лежит, второй, даже залитый газом, шельма, быстро убегает, несмотря на то, что улица заставлена машинами. И убежал. Смотрим, двое наших порезаны. Пульки от пневматики залетели в открытую дверь банка, оттуда вылезла охрана в бронежилетах с автоматами. Охрана помогает раненным, а нам говорит нафиг валить до милиции. Мы валим, очень сильно окучив лежащего бона.
Эскалация насилия привела к тому, что много людей из антифы свалили. Мне кажется, потому, что они воспринимали это противостояние в субкультурных рамках, и мало кому, понятное дело, хочется серьезно рисковать жизнью ради приятной музычки. Я не то, чтобы особо смелый человек, но для меня противостояние с фашизмом всегда было противостоянием с идеологией. Рассматривая «фа/антифа» не в субкультурном, а политическом ракурсе, морально можно быть лучше готовым к таким ситуациям.
Росло понимание, что тогдашний моб не готов к жесткачу. Приглашения приезжать на драки уходили полусотне человек. Как-то проходил сбор, в котором участвовало пятнадцать наиболее активных наших. Мы просматривали списки приглашаемых и поняли, что, блин, никто из присутствовавших не мог назвать человек пять записанных! И это при жесткой угрозе ментовских провокаций, фашистской разведки, опасности просто от непроверенных людей, может быть, болтунов...
Кроме того, среди наших и близких к нам скинов было много не просто любителей выпить, а выпить и не очень важно кому разбить рожу. Один раз такая тема кончилась стрелкой с гопниками из одного подмосковного городка. Я очень рад, что гопники дали заднюю и не приехали разбираться. Потому что полтинник наших парней с арматурой стоял в рощице часа три. И если бы была драка, кого-нибудь могли и насмерть прибить. А всё из-за по-пьяни сломанного носа...
*****
В свете всего этого наша формация была реорганизована. Как – прочтете, если доживу и разменяю пятый десяток. Гы-гы.
С Ваней я продолжал дружить, иметь разные дела. Последний раз живым я видел его на нашем турнире по рукопашному бою «Не сдавайся!». Потом созванивался несколько раз, хотел встретиться... Примерно тогда же, когда его застрелили... Я хотел поговорить с Ваней. С его запаленностью, с пониманием всеми, что он – персонаж ключевой... Я боялся, что первая же фигня какая-нибудь, менты обозлятся на что-нибудь, и первого, кого они решат посадить, будет Ваня. Шкобарю ранее год заключения высосали из пальца, а на Ване были некоторые свежие эпизоды... Я хотел объяснить это Ване, предложить вместе подумать, что делать с таким его имиджем. Но планы спутала боновская пуля в затылок.
Ваня был из тех людей, которых трамваи объезжают. Он был анархистом, захаживал на редколлегии «Автонома», что-то даже написал для журнала. Но на первом месте для него была война с бонами и продвижение RASH. Не скажу, что был ему самым лучшим другом, но он бывал на моих днях рождения, я – на его, раза два вместе праздновали Новый год... Мне кажется, последние годы его жизни, у него мало что другого было, кроме отдыха и сопротивления вместе с нами, его подельниками.
